ХАВАРА

Последний центр на севере т. н. Файюмского коридора, на границе оазиса и пустыни. Здесь находятся руины погребального комплекса пирамиды Аменемхета III (W. M. F. Petrie. Hawara, Biahmu and Arsinoe. London, 1889; W. M. F. Petrie. Kahun, Gurob and Hawara. London, 1890; W. M. F. Petrie, G. A. Wainwright, E. Mackay. The Labyrinth, Gerzeh and Mazguneh. London, 1912).
Этот фараон построил себе пирамиду в Дахшуре, но похоронен был в Хаваре. Здесь его пирамида была сооружена из сырцового кирпича с облицовкой из тонких отшлифованных известняковых плит. Ширина ее квадратного основания составляла 100 м, высота — около 58 м, угол наклона граней — 48°45'. Вход в пирамиду находился с южной стороны. Вместо наклонного коридора здесь был сделан лестничный спуск, приводивший к высеченному в скале вестибюлю. От него шло две галереи. Одна, напротив входа, заканчивалась тупиком; вторая вела на восток, поворачивала на север, потом на запад и приводила к погребальной камере. В коридоре были вертикальные плиты, блокировавшие проход.
Погребальная камера заслуживает особого внимания. В скале было сделано обширное помещение, в которое опустили монолитный блок из полированного кварцита в форме ящика весом более 100 тонн с перекрытием из трех кварцитовых плит. Перед камерой был вестибюль с полом на уровне плит перекрытия. После того как здесь поместили мумию, эти плиты закрыли проход между вестибюлем и погребальной камерой. В углах вестибюля были вырыты штольни, чтобы обмануть грабителей. Однако все эти предосторожности не помогли: гробница была разграблена. Деревянные саркофаги были сожжены, сохранились только кварцитовые ящики для каноп и два кварцитовых саркофага без надписей. Считается, что они принадлежали царю и его дочери Птахнеферу.
В 1956 г. к юго-востоку от этой пирамиды были найдены остатки маленькой кирпичной пирамиды (?), саркофаг из красного гранита, в котором сохранились украшения Птахнеферу и серебряные вазы с ее именем. Эти сокровища ныне находятся в Каирском музее.
К югу от пирамиды Хавары находятся остатки одного из самых удивительных сооружений Древнего Египта, вызывавшего у греческих путешественников еще большее изумление, нежели сами пирамиды: знаменитый лабиринт. Сегодня от него осталась только куча мусора и обломки колонн из гранита и известняка. Со времен Римской империи это место служило карьером, поставлявшим сырье для печей по обжигу извести, обнаруженных в ходе раскопок. Комплекс лабиринта, тянувшийся, вероятно, до начала канала, был исследован Питри. На основе сохранившихся остатков и описаний Геродота (II, 148) и Страбона (XVII, I, 57), он восстановил часть его плана. Он состоял из множества помещений, внутренних дворов, портиков и колоннад. Геродот говорит о 1500 подземных и таком же количестве наземных помещений. Они группировались по три или по шесть и каждая группа включала двор, окруженный портиком. Весь архитектурный ансамбль был окружен стеной и галереей с колоннами. Согласно Страбону, каждый зал был перекрыт цельной плитой, что немало удивляло посетителей. Все было выстроено исключительно из камня. По утверждению Страбона, у каждого нома были здесь свои залы и свой двор. По-видимому, это был громадный административный и религиозный центр, памятник символической географии Египта, созданный правителями XII династии у входа в Файюмский оазис, который был ими превращен в главное зернохранилище страны.
Что же представляло собой это сооружение? Большинство археологов склонны видеть в нем заупокойный храм Аменемхета III. Однако его площадь (305 на 244 м), на которой могли бы разместиться все храмы Карнака и Луксора, а также очень сложное расположение помещений абсолютно не соответствовало заупокойным храмам ни прошедших, ни будущих эпох. План этих храмов всегда определялся требованиями культа умершего царя. Правда, Питри нашел здесь обломки статуй Себека, Хатхор, царя и два наоса. В 1895 г. по соседству была случайно найдена великолепная статуя Аменемхета III. Сегодня этот шедевр файюмской скульптурной школы находится в Каирском музее.
Некоторые археологи (Drioton, Vandier. Les peuples de l’Orient mediterraneen, II–III–IVe ed., p. 254; Daumas. La civilization de l’Egypte pharaonique, p. 82) считают лабиринт царским дворцом, центром исполнительной власти при Аменемхете III. Эта точка зрения тоже вызывает сомнения. Царские дворцы в основном строились из сырцового кирпича, камень в них использовался реже. Исключение составляли дворцы, находившиеся рядом с храмами, где фараон, согласно обряду, должен был показываться в «окне явлений», раздавая подарки (ожерелья, украшения и т. д.) своим подданным. Таковы были дворцы Рамсеса III и Сети I в Мединет Абу и Абидосе. Но эти сооружения меньше по размерам и предназначены для редких ритуалов. В таком случае многочисленные, по описанию Геродота, подземные сооружения лабиринта остаются необъяснимыми.
Если вызывает сомнение сопоставление лабиринта с заупокойным храмом Аменемхета III с одной стороны, и с его дворцом — с другой, то можно согласовать оба предположения, допустив, что это сооружение было одновременно и тем и другим, что встречается в Египте довольно часто. Часть здания могла быть заупокойным храмом, а часть — дворцом. Это компромиссное решение, но в его пользу нет никаких археологических доказательств, и принять его не позволяют размеры сооружения, несопоставимые с другими архитектурными ансамблями, храмовыми или дворцовыми.
Остается еще возможность рассматривать это здание как административный центр, созданный Аменемхетом III, хотя его строительство, возможно, было начато еще его предшественниками, перенесшими царскую резиденцию и центр исполнительной власти в Файюм — регион, который стал экономической базой фараонов XII династии. Не здесь ли находилась царская резиденция Иттауи, о существовании которой известно из письменных источников, но местонахождение которой до сих пор не установлено? Политическая ситуация в эпоху Среднего царства сделала возможным основание такого центра у границы Нижнего и Верхнего Египта, неподалеку от бывшей столицы, Мемфиса, и от Гераклеополя — родового гнезда соперничавших с центральной властью династий. Такое расположение царской резиденции утверждало единство страны — единой организации всех номов, подчиненных фараону и образующих однородное государство.
Все вышесказанное согласуется с нашими представлениями о целях внутренней политики в эпоху Среднего царства, но веских археологических доказательств, позволяющих прийти в этом вопросе к окончательному выводу не существует.
Не только практическое назначение лабиринта стало предметом споров и различных гипотез. Не менее сложно представить, каким образом это сооружение, возведенное при XII династии, простояло до времен Страбона без специальных работ по его сохранению, о которых нам ничего не известно.
Существует еще один вариант решения загадки лабиринта. Из описания Геродота, который наряду со Страбоном является главным источником наших представлений о внешнем облике этого сооружения, следует, что оно могло быть построено сразу после того, как как фараонам удалось свергнуть эфиопских царей. Произойти это могло только при XXVI династии. Рассказ Геродота о захвате власти Псамметихом считается достоверным (Drioton, Vandier. Les peuples de l’Orient mediterraneen, p. 575). Интересно отметить, что экономическое положение страны в это время было очень близко к тому, которое существовало в эпоху Среднего царства, и хотя политика саисских царей по отношению к египетским вельможам носила иной характер, она стремилась к той же цели: перераспределению имущества среди землевладельцев. Достаточно упомянуть налог на доходы, введенный Амасисом. Но возможно ли, чтобы в саисскую эпоху возводились монументальные сооружения, стоимость которых была бы столь высокой? Можно заметить, что несмотря на все внутренние и внешние проблемы, Египет в это время благоденствовал. Геродот писал, что при Амасисе Египет был очень богатой страной: он перечислил множество зданий и памятников, возведенных в правление этого царя. Именно Амасис щедро финансировал реконструкцию храма Аполлона в Дельфах.
Саисские правители должны были вести по отношению к Верхнему Египту очень гибкую политику. Псамметиху I было достаточно сложно ограничить власть Монтуэмхата, правителя Фив, который, без сомнения, был сторонником прежней эфиопской династии. Известно, что самые верные сановники, носившие титул , следили за соблюдением царских интересов во всем Верхнем Египте. Один из них, Сематутефнахт, имел звание генерала и командующего флотом Гераклеополя. Правители Гераклеополя занимали привилегированное положение при Псамметихе I. (Kees. «Nachrichten zu Göttingen», Phil.-hist. Kl., 1935, p. 98–99, 101; Griffith. Cat. of the Demotic Papyri in the John Rylands Library, III, Manchester, 1909, p. 72–77). Местоположение Хавары в целом соответствовало требованиям, которым должен был отвечать центр власти в эту эпоху. Можно предположить, что саисским царям приходилось решать те же проблемы внутренней политики, что и их предшественникам в эпоху Среднего царства.
Исходя из практических и идейных соображений, они могли предпринять сооружение монументального ансамбля, который, с одной стороны, стал бы символом единства страны, а с другой — выполнял был практические функции административного центра как раз в том месте, где подобный центр существовал во времена Среднего царства.
Такое решение может пролить свет на многие труднообъяснимые факты. Сооружение, которым Геродот и Страбон восхищались как лабиринтом, построенным рядом с пирамидой и заупокойным храмом Аменемхета III и отличавшимся размерами, неизвестными дотоле в Египте, вовсе не было гробницей одного фараона. Становится ясна и причина его хорошей сохранности без каких-либо реставрационных работ. Что касается того факта, что от столь громадного комплекса остались лишь обломки гранита и руины фундамента, то аналогией ему может служить как раз судьба сооружений саисской эпохи, столь многочисленных в районе дельты и возводившихся также из известняка. Во времена Римской империи и в христианскую эпоху их блоки служили для изготовления извести, о чем свидетельствуют многочисленные печи для ее обжига, которые найдены рядом почти со всеми строениями из известняка, в том числе и в Хаваре.
Чтобы окончательно разрешить проблему лабиринта, значительная часть которого, по мнению Монтэ, по-прежнему скрыта под холмами Файюма, в Хаваре следует предпринять методические раскопки, основываясь на всех известных археологических и исторических данных (Cl. Obsomer. Herodote, Strabon et le “mystere” du Labyrinthe d’Egypte // Amosiades, Melanges offerts au Professeur Cl. Vandersleyen par ses anciens etudiants, 1992, p. 221–333).
В заключение следует напомнить о том, что к северу от пирамиды находятся гробницы эпохи Среднего царства и некоторые скальные гробницы XII династии, которые были повторно использованы при XXIII династии. Среди них есть и гробницы времен XXVI и XXX династий и эпохи Птолемеев. Часть из них, несомненно, принадлежит жителям Шедита-Крокодилополя. В 500 м к северо-востоку от пирамиды находится другое кладбище с группой заупокойных часовен XII династии, а также гробницы XX–XXVI династий и, наконец, важное кладбище римской эпохи, где сохранилось такое множество погребальных портретов, написанных в технике энкаустики, что все портреты этого типа, независимо от того, где они были найдены, получили название файюмских (W. M. F. Petrie. Roman Portraits and Memphis). К востоку от лабиринта в 1982–1983 гг. египетская Служба древностей раскопала гробницы эпохи Нового царства.