Андрей, еще раз:
(1) Я уже говорил: "interiora Aegypti" -
не Клитарх, это явно словоупотребление Курция. Словам Курция "A Memphi eodem flumine vectus ad interiora Aegypti penetrat" есть полная смысловая и в значительной степени текстуальная параллель у Арриана "ek de Memphios kateplei kata ton potamon", параллель, на мой взгляд, такого уровня корреляции, что возведение этих фрагментов к одному прототипу напрашивается. Свои резоны, почему этим прототипом может быть, скорее всего, Клитарх, я назвал; но мы спорим не об этом, а о том, где надо искать эти самые interiora Aegypti в словоупотреблении Курция. Сообщение Арриана таково, что двойного толкования не допускает: маршрут Александра идет от Мемфиса по Канопскому руслу к Мареотиде. У Курция, как я уже сказал, мы имеем на редкость полную параллель с этим сообщением Арриана, так что речь идет о
совершенно том же самом пути Александра; стало быть, "interiora Aegypti", хотим мы этого или нет, в данном случае может означать
только номы Дельты.
(2) "Рассуждаю как египтянин" - да, конечно, но не только как египтянин, но и как грек того времени. В IV в. до н.э. Арабской Республики Египет не было, и границы Египта определялись конфигурацией Нильской долины - и для египтян, и для греков: пустыни и оазисы современной АРЕ - и для тех и других
не Египет, тот же самый оазис Аммона с точки зрения греков не в Египте расположен, а в Ливии. Почему на территории Верхнего Египта, со средней шириной долины в 25-30 км., выделять "внутренние" и "окраинные" районы труднее и менее логично, чем в Дельте, я уже объяснил; я, впрочем, не настаиваю, что теоретически Курций в каком-нибудь ином случае, беседуя с приятелем, например, не мог сказать "interiora Aegypti" о какой-нибудь части Верхнего Египта (о том, что в интересующем нас контексте это
строго Нижний Египет, см. п. 1). А вот ты мне объясни, пожалуйста, по какой это логике "interiora Aegypti" - это обязательно малоизвестные грекам и отдаленные от Средиземноморья области? Почему тогда так и не сказать "дальние области Египта" (уж не буду изощряться и придумывать, как это было бы по-латыни)? Кстати, не преувеличивай известность грекам внутренних областей Дельты: сплошь и рядом они представляли собой такое захолустье, что и Фивы в IV в. грекам были бы известны лучше.
(3) Мемфис ни на каком не на Пелусийском русле Нила стоит, а просто на Ниле, на западном берегу, причем южнее Дельты, там, где Нил на рукава еще не делится. А ты мне скажи, пожалуйста, в каких источниках конкретно говорится о том, что Пердикка с войском и царями "дотопал" до Мемфиса? Повторяю, его проблема в том и состояла, что он не то что до Мемфиса - до Пелусия дотопать не мог, не мог переправиться через русло, которое отделяло его лагерь от Пелусия. То есть топтался он со своим войском на самой границе Восточной Дельты, не проникнув внутрь нее практически ни на метр, тем более не войдя ни в один египетский город. Сейчас область около Пелусия к востоку от него - да, это АРЕ, сейчас и Синай - АРЕ. Но ни для египтян, ни для греков IV в. до н.э. она Египтом не была: не считается же в наше время туннель под Па-де-Кале уже Англией!
(4) Исходя из п. 1 такая возможность "интерпретации соответственного прохода из Курция", о какой ты говоришь, исключается, поскольку это сообщение должно рассматриваться в жесткой параллели с сообщением Арриана. Это не значит, что, безотносительно к сообщению Курция, Александр в самом деле не "мог доплыть до какого-нибудь Гераклеополя и вернуться к морю"; категорически, на все 100% я такой возможности исключать, конечно, не стану. Но, во-первых, по-моему, в таком смысле нельзя понять просто ни одно сообщение источников о пребывании Александра в Египте. Во-вторых, я искренне не понимаю, зачем Александру такое путешествие было бы нужно. В 331 г. в Иране и Месопотамии находился, мягко выражаясь, далеко не добитый Дарий III, собиравший войска, со строгой чисто военной точки зрения исход войны был еще неочевиден, от компромисса с Дарием Александр уже отказался после Исса, так что предстояла ему решающая схватка и в этих условиях у него лишнего дня не было в буквальном смысле слова. Все, что он делал в Египте, ни в какой мере не любопытством не определялось, а чисто прагматическими - военно-политическим и пиаровскими - соображениями. Прагматическими настолько, что Птолемей, а потом вслед за ним и Арриан сказать прямо, чего он потащился в оазис Аммона (чтобы провозгласить себя сыном бога - причем перед греками и македонянами, с целью обосновать право на абсолютную власть над ними!), элементарно стеснялись. В этой ситуации ему было не до туров по Египту, даже не очень долгих, при всем желании - и еще большой вопрос, в какой мере у него такое желание вообще было! В моем понимании Александру романтические порывы и жадное любопытство были несвойственны: он был убежденным в своей исключительности (скорее всего, действительно уверенным в своем рождении от бога - при его омерзении к собственному отцу это было психологически оправданно 100%-но) и в связи с этим поставившим себе очень большую (причем важную не для греческого мира, не для Македонии, а для него лично) задачу прагматиком, который рвался к ее осуществлению целеустремленно, практически не отвлекаясь ни в действиях, ни в эмоциях ни на что другое, обдумывая свои средства тщательно, но, как правило, с точки зрения их целесообразности, а не моральности. Это своего рода Гитлер без свойственных тому истерик, безграмотно-пустого фантазерства, иррациональных заскоков и шизы в чистом виде. Совершенно точной параллелью, как ни смешно, тут будет нелюбопытство Гитлера к посещению оккупированных чужих столиц: тот, как известно, не для протокольных целей только один раз за войну выбрался в июне 1940-го на денек в Париж - и то с концептом, чтобы прикинуть, как, при желании, он мог бы его сровнять с землей, и помечтать, как он в Берлине будет строить Grosse Halle в 10 раз выше, чем Эйфелева башня. Так, повторяю, у Александра и таких мотивов, чтобы отвлечься от своей задачи на осмотр чужих достопримечательностей, не было: нормальный он был. Тараниться куда-нибудь в Гераклеополь ему, по его субъективным мотивам, на мой взгляд, было незачем совершенно.
Впрочем, тут я уже несколько увлекся...